НЦа - к вопросу об эротике и физиологии

[elvit]

И снова нахлынуло чувство свободного падения, падения в сияние, в губы, целующие его сильно, до боли, в рот, такой вкусный, такой крышесносный, в руки, обхватившие его и притягивающие к большому и горячему телу. Дженсена пропекало до костей, он кричал, не отрывая губ, дергаясь как кукла от прикосновений, и снова подставляясь под ожоги. Он сдирал одежду с себя, с Джея, рвал футболку, не понимая даже зачем ему это нужно. Изголодавшийся, вымерзший изнутри, он был согласен на все, что может дать ему Джей, и требовал это лихорадочными руками и стонами. Он падал, бесконечно падал, в белый парашютный шелк, в белоснежное облако, его руки запутались в стропах, тело выгибалось навстречу жадным губам, впечатываясь всей кожей в кусающий рот, вымаливая каждой клеточкой еще немного боли, еще немного скольжения тела по телу. Белая ткань взметнулась над его головой, залепила ему глаза, и он видел сквозь шелк яркий круг солнца, и когда язык проник в него глубоко, этот круг рассыпался на мелкую мозаику. Он мог лишь распахнуться сильнее навстречу этим летящим осколкам, ловя их телом, кончиками пальцев и обожженными поцелуями губами. Бесконечное падение, бесконечное наслаждение от мокрой ласки внутри него, от сильных рук, придерживающих и приподнимающих его бедра. Потом тяжелый воздушный поток горячего тела накрыл его, выворачивая его голову, впиваясь в шею, входя глубоко и сильно и вытягивая из него озверевший крик. И это было уже не падение, а полет, словно он крыло парашюта, и им управляют умелые руки, поворачивая и выводя его на финал, на белый круг, в который для того, чтобы выиграть, надо точно попасть в центр. И с каждым движением, с каждым вздергиванием, с каждым поворотом он приближался к земле. Еще и еще ближе, и срываются руки со строп, и нет контроля, нет правил, одно слепое и судорожное желание полета и внутри закручивается обжигающая спираль. Безумные опьяневшие раскосые глаза зажмуриваются и белый шелк запеленывает их плотно в кокон, забирая из легких последний воздух и точка приземления оказывается такой болезненно-сладкой и желанной, что все в этом мире затихает и уходит волнами от переплетенных пальцев, скатываясь к ногам. И остаются только они вдвоем, их сбившееся дыхание с остатками стонов на кончике языка и влажное сияние обнаженной искусанной кожи.